Дневники

Клюкин:  «15 февраля 2012 года.

Анатолий, привет! Привет, разумеется, большой и он - из Питера.

Ну бывают же чудеса на белом свете, только было намедни начал вспоминать о тебе, а поводом для «вспоминать» стало получение от Миши  Рябова списка нашего курса набора 1967 года, список этот я попросил на предмет добавить в него то, что могло у меня в памяти сохраниться по части отчеств или каких-то других параметров. Тут-то оно и не могло не вспомниться: «А что это Толя-то Шанин как-то ни разу не всплывал ни на тусовках в Московском клубе ВИИЯ, ничего мне о нём братья-китайцы не могли сказать даже в году, кажется 2002 или 03, куда делся-то парень? По Интерполовским ориентировкам не проходил, в списках убитых не значился тоже, в общем-то странно… И тут на тебе, нечаянная радость! Увидел тебя на московском клубном сайте, и – душа моя возликовала. Сразу набиваться в родню с комплиментами и славословиями побоялся, «что он Гекубе, что ему Гекуба? «типа», как нынче молодняк выражается. Тем не менее, набрался смелости и -

Позвонивши в пятницу на минувшей неделе в отдел по воспитательной работе, узнал только, что ты – на встрече с воспитанниками, а потом как-то уже само собой сложилось, что Ты мне отписал. Понимаю, отписал из Киева. Дивны дела, твои, Господи. Я году 83 в сентябре-декабре по Киеву слонялся и по делу и без дела – работал с агафонцами на курсах политбойцов-квазикомсомольцев, это на улице командарма Каменева, обьездил окрестности Киева, связанные с именем Павки Корчагина, узнав там так много интересного, что по сию пору забыть не могу. (От некоторых подробностей кровь, мне так кажется, вполне может в жилах застыть).

Ты совершенно прав, сорок лет – срок немалый. Даже Дюма-батя промежутки в описании судеб и приключений героев своих более, чем в двадцать лет не делал. И то по совокупности набралось три десятка годиков, а в нашем случае – четыре. Поэтому твоя идея запечатлеть эти годы в романе-повести или в какой-то иной литературно-жанровой форме представляется мне вполне жизненной и потому – осуществимой. (Сказанул так  по-казённому, что тут же раскаялся. И больше так не буду) При этом, полагаю, надо учитывать непредсказуемость твоего графика работы и жизни, если в планах посещение Питера заложено не раньше, чем через пару лет. За пару лет, даже если писать по несколько строк в день, можно чудный роман получить на выходе.

Для меня эти сорок лет распадаются практически на две равные части по два десятка лет, до 91 года, когда я уволился из армии и после того – считай двадцать с небольшим лет. В каждой из этих частей было и есть немало интересного, не знаю, сколько этих лет будет впереди, но, подозреваю, судьба интересными впечатлениями не обидит, особенно если не шибко привередничать и не просить у судьбы чего-то невероятного.

Ты, как я понимаю, достаточно крепко прикипел к Киеву. Хороший выбор, я был очень близок к такому выбору в 83 году минувшего века, а в том, что не получилось, в равной мере есть и хорошее и не очень. Это самое «не очень», понятное дело – распад СССР, незалижность, самостийность и пр. и пр., приключившееся с Украиной, реверанс в сторону наших безмозглых Михаилов, Борисиев и прочих вождей-лидеров, и аплодисменты им по случаю избежания 64 ст. советского УК (предательство), отчего русскоязычному москалю, особенно вновь прибывшему, там просто не выжить. И тем не менее, Ты – не единственный пример осевших в Украине ВИИЯковцев. Просто на слуху – Дима Бородинов, Толя Ланикин (он парой лет старше нас учился на Западе), Саня Редько (сейчас преподает в универе и еще где-то персидский язык), Толя Зенцев (царствие ему небесное), и это, наверняка, не весь список.

Сей час, именно сей момент 15 февраля в 15.40 по Московскому времени в Колонном зале, а не во Дворце сьездов, как бывало раньше, в Москве проходит собрание по случаю 23 годовщины вывода советских войск из Афганистана, событие, несомненно, важное, но для меня имеющее вторичный смысл, т.к. 15.02.1989 из Афгана я не вывелся, и, проводив в 19.20 14 февраля последний борт на Союз, оставшись на два-три месяца «для поддержки режима», провёл там ещё полтора года.

В Академии пробуду максимум до 22.02, а то и раньше соскочу. Здоровье немного подлатали, посмотрим, как пойдёт дело дальше. Пока смертельного ещё ничего не просматривается, да и просматриваясь, это «смертельное» меня отнюдь не пугает. Расстраивать – да, есть немного, а вот насчет пугать – отнюдь нет. Это – тоже тема для отдельной сказки, а их на сегодня уже достаточно.

С уважениием – всегда Твой  Г.Кл»

«И снова – здрассьте!

Если кто-то и сможет удержаться от того, чтобы после просмотра чудных видеороликов, которые Ты мне сегодня прислал, тут же не взяться за ещё один ответ, пусть себе удерживается. Я - не буду.

Впервые в жизни получил я ролики, упакованные таким образом, но желание их просмотреть оказалось тем самым двигателем, который помог мне и разобраться, как это распаковывается-перекачивается- просматривается, а равно насладиться и роликами и юмором, в них помещенным. ЗДОРОВО!!! Я понимаю, с чувством хорошего юмора у Тебя проблем нет, но технически всё смонтировать… Я снял бы шляпу, будь она у меня если не на голове, то хотя бы вблизи на вешалке. Разнообразие ролей даже здесь удивляет, игра актера А.Шанина, пусть и не может быть представлена в полном обьёме, но общее впечатление, особенно первое, - это восхищение и желание во весь голос завопить: «Знай наших!» (Жаль слово «Наши» уже испоганено золотой Путинской молодежью, которая на Селигере тренируется).

На роликах видна была ссылка на 1998-2007 г.г. Это намек, что твоя  кинокарьера в 2007 г. уже  завершилась? Что-то с трудом верится, чтобы у китайцев кончились все сюжеты для сьемок или что у них появились новые артисты-европейского происхождения, так владеющие их чинийской мовой,  тем более сейчас, когда Китай так уверенно выдвигается в число мировых лидеров во всём, неужели он хочет допустить отставание в области самого массового из искусств. (Даже по-ленински – “Важнейшее из искусств». Кстати далее у него: «…потому что народ наш неграмотен». Не думаю, что для китайских начальников культуры развитие национального кинематографа не является делом госважности.

...А «за городом у меня» дом в деревне, не садоводство (!), в районе Сиверской, это к югу от Питера, за Гатчиной, просторный деревенский дом, постройки чуть ли не до 1917 года, принадлежавший когда-то, если верить легендам, финскому священнику, дом деревянный, куплен 17 лет назад взамен сгоревшей в садоводстве трехэтажной дачи (там же сгорели все мои архивы за два десятка лет службы), нынешний оборудован всем городским бытовым  комфортом, сад, земли – от пуза, и более того. Равноудалено всё от Московской и Киевской трасс, рядом источник воды, известный с 1808 года, качество воды в наше экологически напряженное время – просто отменное, в пятистах метрах – лес с грибами, ягодами и кабанами-лосями. Конечно, не бог весть что, но мы ведь не олигархи, нам и этого вполне достаточно. Здоровья управлять транспортными средствами вполне хватает.

Теперь – про здоровье. Оно вполне по возрасту, всё-таки нынче уже первые 65 сравняются, уже не на свадьбу едем, а, скорее, с оной возвращаемся. Сейчас вот оказался в клинике по причине небольшой простуды, которая могла быть чревата неприятными последствиями при моих трех инфарктах, одной АКШ (операция аорто-коронарного шунтирования) и некоторых других мелкостях. Благо мне как инвалиду войны пока положено и разрешено пользоваться медицинской помощью по линии МО РФ, это, всё-таки, не районные поликлиники и больнички в сельской местности, и качество иное, да и врачи ещё работают те, которых я знаю еще чуть ли не с лейтенантов. Инвалидство военное вещь вполне естественная для человека, проведшего в Афгане дюжину календарных лет, в том числе 6 лет, пока шла война и полтора года – после ее якобы завершения.

...А сейчас – остаюсь Вашего Превосходительства покорный слуга.

С уважениием – всегда Твой  Г.Кл»

Наша переписка была настолько активной и насыщенной, что однажды Гена написал: «Ну, дивны дела Твои, Господи! Прям-таки на глазах рождается новый литературный жанр - роман в письмах однокашников – сорок лет из прошлой жизни, прожитые в стране, которой уже нет. «Всё пройдёт. Пройдёт и это», мудрости в этом, согласимся, немало. Прошли годы, прошла страна. Только мы и только пока – остаёмся».

Да, в то время мы с ним еще оставались... В своем «романе в письмах» успели обсудить многие дела и очень надеялись на встречу. Встреча нам нужна была, как воздух, потому что еще оставалось много вопросов, которые хотелось бы выяснить. Но встрече не суждено было случиться: я получил страшное сообщение, еще находясь в Китае и готовясь вылететь в Россию. Мое последнее письмо к нему датировано 17 июня, но я даже не знаю, получил ли он его...

                                                              Клюкин Г.Н. с сыном

                                                         Клюкин Г.Н. с внучкой