Вы просто партийный жандарм, хранитель
устоев, впрочем, и жандарм-то из вас средненький» Наглость, конечно, по
отношению к генералу, но что делать, жить-то хочется. «И мой вам совет,
генерал, поговорите с командующим округа, узнайте об обстановке из первых рук,
вы ж не только политработник, но еще и
военный, целый генерал! А обстановка очень сложная, взрывоопасная…» Бельцев
неожиданно меня перебил: «Да что вы заладили – обстановка, обстановка! Паникеры
вы все тут. Вместе со своим командующим…» О, это успех, зацепило его, сейчас он
думает о том, чей же все-таки сын этот командующий эскадрой, иначе не сменил бы
тему. «К вашему сведению, генерал (я уже перестал называть его товарищем),
именно сейчас заканчивается разгром крупной группировки мятежников, которая
вчера вечером прорвалась на территорию Ливии вблизи Тобрука. Думаю, - я
посмотрел на часы, - что она уже разгромлена». Бельцев смотрел на меня снизу
вверх с нескрываемым удивлением. «Что, идут бои?!» «Увы, генерал, идут.
Только еще раз советую вам завтра обратиться к командующему, а то вы подумаете,
что я вам тут лапшу на уши вешаю, а он, кстати, может очень нехорошо оценить
ваше безразличие к делам, связанным с безопасностью Социалистической
Джамахирии. Это уже политика, высокая политика, вам ли не знать этого?» Генерал
молчал. Потом махнул рукой и сказал уставшим голосом: «Хорошо, я подумаю.
Идите, свободны». Я не стал задерживаться и, не попрощавшись, быстрым шагом
пошел к поджидавшему меня Бандуре.
Бандура уже сидел в машине, и мы сразу тронулись,
как только я захлопнул дверцу. Мрачно поглядывая то на дорогу, то на меня,
Бандура спросил: «Быстро вы… Ну, что? Что он тебе сказал?» «Да что он может сказать… Из партии вон, из
Ливии вон, из армии вон!» «Я ж говорил тебе… Погоди, а чего ты тогда такой
веселый?» «А я ему напоследок такой фитиль закатал, что он до самого Триполи
думать будет, да и там не успокоится…» «Ты что, дрался с ним?» «Господь с
тобой, Володя, просто поговорили…» И я очень коротко объяснил ему ситуацию.
Я не блефовал, когда говорил генералу о командующем
эскадрой. Его отец – начальник Политуправления Военно-Морских сил СССР, член
военного совета, второй человек на флоте и, кстати, член ЦК КПСС. Нас с Еленой
Павловной после смерти отца Политуправление ВМС очень плотно опекало как семью
погибшего офицера флота. Я, уже
повзрослев, несколько раз был в кабинете ЧВС, который лично направлял меня на
путь истинный, правда, без розог и без ремня. Когда я поступал в ВИИЯ, то меня
в первый день сопровождал туда адмирал по особым поручениям, который вежливо, но
жестко побеседовал с начальником политотдела ВИИЯ, а затем и с полковником
Мякишевым Фаддеем Тимофеевичем, который будучи замполитом Восточного факультета, до самого моего
выпуска смотрел на меня внимательно и сторожко. Был я у адмирала и дома
несчетные разы, ибо Елена Павловна была близкой подругой жены адмирала. У них
обеих была общая любовь – театр, и они часто вместе играли в спектаклях
какого-то народного театра, сейчас уже не помню какого. Знал я всех трех
сыновей адмирала. Старший из них уже заканчивал Военно-морской училище в
Ленинграде и был для нас непререкаемым авторитетом во всех делах и во всех
попойках… Именно он и стал командующим Средиземноморской эскадры. Я же,
используя частые заходы наших кораблей в Тобрук, наладил с ним дружескую переписку.
На всякий случай, я ему подготовлю письмо по Бельцеву, надо прикрыться…
Бандуре же я сказал только то, что командующий
эскадрой сын ЧВС Флота СССР и мой старый друг, я ему накатаю письмо про этого
Бельцева… Бандура оценил юмор ситуации: «Ну ты даешь! Как у нас говорят «Поймал
ягненка за ногу, вытянул – а там волчара!» «Ну, недаром же меня, как и тебя,
зовут Вовка, Вовк!» (Если ты не знаешь, то так белорусы называют волка).
Бельцев так и не встретился с командующим округа
генералом Салехом. Как я и предполагал, Салех отпустил на его счет несколько
нелестных замечаний, хотя не стал обобщать и переносить поведение Бельцева на
весь Союз. Мне пришлось извиниться за поведение генерала Бельцева, заместителя
Главного военного специалиста в Ливии, но Салех просто махнул рукой сказав:
«А-а, Владимир, не бери в голову. Что я не знаю что ли, что у вас дураков и
невежд полно, не только у нас. Забудем». И мы с ним забыли. А Бельцев вел себя
на удивление тихо. Очевидно, он все-таки пробил – кто командующий эскадрой и
кто его отец… Я как-то писал уже тебе, что у партполитработников была очень
высокая степень корпоративности, типа «ворон ворону…» Единственное, на что хватило Бельцева, так
это поминание меня недобрым словом на всех совещаниях и собраниях, да и то он
ограничивался только словами, как передавал мне Володя Бушуев, «вон, Гузенко
там, в Тобруке, с Египтом воевать собрался!,,,» И ВСЁ! Ни исключения из
партии, ни чемоданов, ничего более не
упоминалось.
Естественно, что жандарм Бельцев не оставил меня
без внимания, и я был оставлен под негласный надзор… кого, как ты думаешь?
Правильно, урода Пашки. Чего он еженедельно слал отчеты-кляузы в
политотдел…. А с Бельцевым я столкнулся
еще один раз за 4 месяца до окончания командировки, и опять он ушел ни с чем,
но об этом потом как-нибудь. Галя меня, конечно, ругала и она права, можно было
все сделать тише, но задним умом мы все крепки. Одним словом, гроза пронеслась,
хотя узнал я это только через пару месяцев, которые прожил на нервах, дергаясь
от каждого звонка из Триполи. Огорчило и очень опечалило меня то, что Бандура
уехал. Отвальную мы устроили вместе с моряками, к нам как раз зашел очередной
отряд кораблей, но об этом расскажу в следующей части.
Комментарии